Во Владивостоке уже второй год подряд проходит Фестиваль-лаборатория современного театра «Погружение». Проводят его в июле, под закрытие сезона театрального и в разгар сезона туристического. Каждая неделя посвящена конкретной тематике, но в приоритете всегда эксперименты и театр для детей и подростков.
Сцена из эскиза «Первый раз».
Фото — скриншот.
Его организатор — Приморский краевой театр молодежи. Это тот редкий и счастливый случай, когда театром для молодых руководят молодые, открытые к поиску, не потерявшие еще живого исследовательского интереса и способные рисковать в поле искусства. То, что на театральной карте Владивостока появилась точка активного развития и поиска, безусловно, заслуга команды: директора Игоря Селезнева, художественного руководителя Павла Макарова и режиссера Антона Шефатова.
Павел Макаров также стал автором идеи и программным директором фестиваля. Первую его неделю в этот раз посвятили «театру горожан» в разных его вариациях.
Тимур Шарафутдинов работал с жанром плейбек-театра. Актеры Приморского театра молодежи несколько дней проходили тренинги по импровизации, изучали основные упражнения и готовились к встрече со зрителями. Сценическое пространство плейбека предельно аскетично: черный кабинет, музыкальный уголок с электронным пианино и гитарой, вешалка с элементами костюмов (в основном шарфы и головные уборы). Артисты выходят на сцену в черной спортивной одежде, как на тренингах или занятиях в институте. Это позволяет обезличить их, лишить ярких индивидуальных черт, чтобы они с легкостью изображали других, ведь задача плейбека — возвращать людям в зале их же истории в режиме «здесь и сейчас». Механика работы простая и не сильно варьируется от раза к разу: есть ведущий, который объясняет правила игры зрителям, дает команды актерам (им был сам Тимур Шарафутдинов); потом артисты делают несколько разминочных упражнений, а после зрителям предлагают поделиться историями на заранее заданную тему, которые актеры разыгрывают с помощью разных техник импровизации.
Сцена из эскиза «Первый раз».
Фото — скриншот.
На этот раз темой эскиза стал «Первый раз». Зрители рассказывали о первом страхе, первом покорении горных вершин и даже о походе в роддом. Актеры показывали эти истории с помощью коротких сценок, застывших фигур, песен, сочиняемых на ходу, а после зрители давали им обратную связь. Механика кажется незамысловатой, но тем не менее требует от команды серьезной подготовки: артисты должны уметь импровизировать, ведущий должен взять на себя роль бережного проводника, а вся команда — быть готова к тому, что истории можно услышать разные. В рамках эскиза никто из зрителей не заходил на исповедальные территории, все монологи были выдержаны в легком, даже комедийном ключе.
Для театра такая работа — безусловная удача. Плейбек — отличный инструмент как для тренировки труппы, так и для работы с широкой зрительской аудиторией, в том числе с теми, кто в принципе не очень-то любит театр.
Сцена из эскиза «Блэк-бокс».
Фото — скриншот.
Виталий Федоров, артист Хабаровского ТЮЗа, предложил зрителям отказаться от собственной идентичности в эскизе «Блэк бокс». Зрители собрались в Малом зале Приморского краевого театра молодежи, где вскоре оказались в полной темноте. Для удобства перемещения на стенах и зрительных рядах были наклеены неоновые квадратики, а за кулисами разместили «тайную комнату». В нее любой зритель мог зайти и рассказать все что угодно в микрофон, меняющий голос говорящего. Полное обезличивание за счет темноты и перемены голоса давало зрителям возможность сиюминутной откровенности. Кто-то действительно решил исповедаться и поделился сложными для себя переживаниями, а некоторые попытались выступить в жанре стендапа, разбавив сеанс коллективной психотерапии смешными шутками. Притом что эскиз создавал условно безопасное пространство для проживания собственного эмоционального опыта, проблемным в нем мне видится отсутствие коммуникации с другими, невольно ставшими свидетелями чужих откровений, выстроенной рефлексии. Зрители могут выговориться, но непонятно, что делать с этим дальше, и что предлагает им режиссер, кроме анонимности. Концептуальная рамка, предложенная Федоровым, не предполагает никакой — ни предварительной, ни последующей — работы с участниками, ничего не предлагается и тем, кто не испытывает потребности в душевном эксгибиционизме.
Дмитрий Крестьянкин и участники его лаборатории исследовали старые форты на острове Русский и искали себя среди заброшенных военных развалин. Участники едва ли объединены чем-то, кроме общих пространственно-временных координат — все они живут сейчас во Владивостоке. Пожалуй, этого было достаточно. Каждый из них обратился к собственному опыту, поделившись тем, что определяет его сегодняшнего. Эскиз двигался от темноты к свету, от анонимности к демонстрации себя. Каждый из горожан представлял свою историю в месте, так или иначе совпадающем с его опытом: когда речь шла об умерших, за спиной говорящего были огромные камни, напоминающие могильные плиты; о детстве горожанка рассказывала на фоне горной арки, рифмующейся с той, что была в доме у бабушки.
Сцена из эскиза «Форт фикшн».
Фото — скриншот.
Дмитрий Крестьянкин предложил участникам разные способы рефлексии, зависящие от того, какую степень откровенности каждый из них мог себе позволить, оставаясь бережным по отношению к себе. Кто-то говорил в полной темноте; кто-то молчал, замерев в позе эмбриона, но оставив зрителям напечатанный текст; чей-то голос мы слышали в аудиозаписи. Последние монологи горожан звучали за пределами форта: на горном склоне, на обрыве, с которого открывается вид на бесконечный морской горизонт. В финале мы слышали историю, рассказанную мамой и ее маленьким сыном, о любви, свободе и ощущении полета. А после все желающие могли расправить руки, как крылья самолета, и бежать, как в детстве, по тротуару, представляя, что перед ними взлетная полоса. Драматургический текст, сотканный из свидетельств участников эскиза, двигался от тяжелого опыта к тому, что поддерживает человека, несмотря ни на что: детству, любви к семье и самому себе. И, наконец, он давал надежду: ведь если раскинуть руки пошире, то можно самому выбрать траекторию, по которой полетит самолет твоей жизни.
Максим Соколов работал с текстами пьес современных ученых, выбрав локацией своего эскиза библиотеку ДВФУ на острове Русский. Перед постановочным этапом Приморский театр молодежи провел драматургическую лабораторию, где молодые ученые писали пьесы под кураторством Элины Петровой. Работа с учеными-горожанами стала для Максима Соколова отправной точкой, импульсом для постановки эскиза. Пьесы, написанные в ходе лаборатории, звучали только в аудиозаписи, которую зрителям предлагали послушать в чат-боте по дороге на остров. Иногда фрагменты из них возникали в сценическом тексте, и если бы не приметы современного мира в них, то их вполне можно было бы приписать центральной героине — Марии Складовской-Кюри. Ее биография, научные открытия и те жертвы, на которые она пошла ради них, оказались в фокусе внимания режиссера.
Сцена из эскиза «Своими словами. Ученые».
Фото — скриншот.
Максим Соколов, работавший в тандеме с художницей Анастасией Юдиной, вписал эскиз в пространство библиотеки, не видоизменяя его, но используя весь потенциал локации. Складовскую-Кюри играли сразу несколько актрис: мы видели ее совсем юной, молодой и беременной, зрелой, пожилой. Они существовали симультанно — образ Марии как будто расщеплялся на множество атомов. Некоторые из актрис работали излишне бытово и прямолинейно, что не вписывалось ни в образ Складовской-Кюри, ни в музыкально-поэтический режиссерский рисунок. Наиболее точно работала Алена Устюжина. Ее Мария — зрелая женщина, за внешней скованностью которой раскрывается противоречивый внутренний мир со стремлением к научным подвигам, любовью к мужу, болью от потери ребенка и гневом на мужское научное сообщество, то и дело исключающее ее по гендерному признаку. Именно она в финале встает на стол напротив большого панорамного окна. На фоне открывающегося за ним пейзажа — заходящее солнце, рассеивающийся свет и открытый горизонт, где почти невидимо сливаются море и небо, — кажется, что сама Мария физически расщепляется и становится светом.
Все эскизы так или иначе работали с коммуникацией между незнакомцами, давали возможность увидеть за ноунеймами таких же людей, со своими радостями и болями, тревогами и надеждами. Доверие рождается из знания, а если хочешь узнать что-то о человеке — просто поговори с ним. Этим и занимался блок «театра горожан» — создавал условия для разговора между многочисленными собеседниками.
