Все мы немного роботы...
Зачем в спектакле о жизни детского сада режиссер выкатил на сцену автомобильные покрышки?
Спектакли по пьесам современных драматургов еще не так давно во Владивостоке можно было увидеть, пожалуй, только на сцене театра ТОФ. И эти постановки всегда вызывали интерес, привлекали внимание зрителей. С недавних пор к современной драматургии обратился и театр молодежи, в его репертуаре появились спектакли «Спасти камер-юнкера Пушкина», «Планета D», затем были фестиваль «Метадрама», несколько интересных читок. И вот в конце прошлого года режиссер Павел Макаров на большой сцене представил постановку «Горка» по пьесе Алексея Житковского.
Оказывается, можно без чернухи
Современная драматургия – вещь из разряда «и хочется, и колется», если говорить об отношении к ней художественных руководителей театров. С одной стороны, есть проверенные годами, а то и веками произведения, которых не то что на сто – на триста лет вперед хватит. Ставь себе и не беспокойся, никто не упрекнет в неудачном подборе репертуара. С другой – именно современная драматургия ближе молодым зрителям, потому что авторы, живущие в дне сегодняшнем, пытаются понять и осмыслить то, что происходит именно с нами, с современниками, размышляют о явлениях и тенденциях, свойственных дню сегодняшнему.
Есть и третья сторона: нынешних драматургов вполне заслуженно можно упрекнуть и в излишнем увлечении чернухой, и в сиюминутности. Но если найти в этом море верный путь, выбрать талантливую, умную пьесу, за которую возьмется интересный, со своим взглядом и точкой зрения режиссер, то результат может быть очень, очень удачным. В точку, как говорится.
Вот и театр молодежи попал в ту самую нужную точку со спектаклем «Горка». В яблочко!
В 2018 году пьеса Алексея Житковского была признана лучшей в России. На нее обратили внимание многие театры, и не только потому, что она получила признание критиков. Все дело в том, что это одна из немногих комедий, бытовых пьес без убийств, безнадежной чернухи, бесконечного мата и многого другого, чем так часто грешат молодые и не очень современные драматурги, вся суть произведений которых заключается подчас в двух постулатах: «Жизнь – боль» и «Мы все умрем».
Алексей Житковский же решил написать о другом и, с одной стороны, осмыслить те вещи, которые вошли в нашу жизнь совсем недавно, но уже стали ее огромной частью (смартфоны, мессенджеры, групповые чаты), с другой – поговорить со зрителем о самом главном, о вечном. О том, что важно на самом деле. О любви, о душе…
Бедная Настя
Воспитательница детского сада Анастасия Витальевна, главная героиня пьесы, узнаваема просто до боли (впрочем, как и каждый персонаж). По большому счету, в Насте узнает себя каждый. Она живет словно по привычке, по накатанной, как робот, каждый ее день похож на другой.
У нее есть молодой человек, но вечерами он сидит за компьютерной игрой, а она – в родительском чате, и их диалоги больше похожи на абсурд, каждый говорит о своем и совершенно не слышит собеседника. Настя настолько погрязла (как это знакомо, правда?) в сиюминутном, что ей и впрямь кажется, что проведение елки в группе и строительство горки на территории детсада, за которое она отвечает, есть самое важное в ее жизни. Как пугает ее разговор с заведующей детским садом Зульфией Фаридовной (поневоле поверишь, что сильнее кошки зверя нет!) о грядущей елке, как искренне боится она, что елка в группе будет неидеальной, и тогда, тогда… Трудно сказать, что тогда, но для Насти вполне очевидно: тогда мир рухнет. И это еще минимальный ущерб.
Смотришь на нее и вспоминаешь героиню Светланы Крючковой из фильма «Родня». Все то же: абсолютная глухота к близким, горы мелочей, которые кажутся важными, бессмысленная жизнь… Белка в колесе, только Настя – вариант XXI века.
И лишь небольшой форс-мажор – за одним из мальчиков в ее группе не пришли родители – сбивает Настю с бесконечной беготни в колее, проявляя в героине совсем другие качества. Оказывается, она и добрая, и тоскует по любви, хочет детей, мечтает. Просто все это наглухо скрыто суетой. Может, и сама Настя не помнит, какая она на самом деле…
Алексею Житковскому удалось рассказать обо всем этом без лишних матов (конечно, чтобы в современной драматургии и вдруг совсем без обсценной лексики, да что вы, как можно, но Павел Макаров изъял эти всем известные слова из реплик героев, и выяснилось, что пьеса не потеряла ничего), без акцента на «жизнь – боль». Драматург создал современную бытовую трагикомедию с большим внутренним смыслом. От труппы, режиссера, сценографа, композитора требовалось одно (но это крайне важно): найти такое сценическое решение, которое вычленит главное и не испортит пьесу. Удалось ли это Павлу Макарову и актерам театра молодежи? Да.
Почему у вас дети стихов не знают?
– Мне близки темы, смыслы «Горки», ее жанр, – говорил перед премьерой режиссер Павел Макаров, окончивший Дальневосточный институт искусств и сделавший свои первые работы в нашем городе. – Пьеса интересна тем, что в ней нет чернухи, бытовухи, которую так любят сегодня многие драматурги. Зато все в порядке с юмором и смысловой составляющей.
Знаете, современная драматургия подчас пугает зрителя, ведь ему никто не объясняет (в отличие от классики, про которую уже что-то кто-то наверняка сказал), как это понимать, как воспринимать. Надо самому думать, вникать. Зритель на таком спектакле находится один на один с собой и сам выстраивает путь понимания материала: можно ли здесь смеяться, можно ли плакать, как реагировать…
Павел Макаров, актеры театра молодежи Дарья Мухортова (Настя), Олеся Белоконь (Марина), Юлия Орышечко (Зульфия Фаридовна), Сергей Рюмкин (Олег), Олег Демчук (дворник), Игорь Сушков (Озод) сумели сделать спектакль таким, что он получился одновременно и как картинка из нашей жизни, и как пародия на нее. Не злая, не жестокая – честная пародия.
«Деточка, все мы немного роботы, каждый из нас по-своему робот», – кажется, именно так Павел Макаров перефразировал знаменитые строки Маяковского и создал образы медицинского и музыкального работников детсада именно в такой стилистике. Они – роботы, каждый день одно и то же: репетиция песенки на елку, «У Димы гельминты и яйца глист, почему он у вас в группе, пусть его мама забирает», «Как вы выступать-то будете, Анастасия Витальевна, у вас дети стихов не знают», «Пусть бабушка забирает, раз мама на работе»… И так по кругу, по кругу.
В принципе, в мизансценах с медиком и музыкальным работником каждый из зрителей старше 20 лет может узнать свой собственный рабочий мир, такой же абсурдный и замкнутый на самом себе. При этом Олесе Белоконь и Юлии Орышечко удается вычленить нечто живое и настоящее в своих персонажах. Да, в спектакле актеры играют сразу несколько ролей. А разве в нашей с вами жизни нет ощущения, что все в чем-то друг на друга похожи?
Прыжки, отнимающие силы
Особое место в постановке уделено… покрышкам. Да, тем самым бэушным резиновым колесам. Они и часть декораций, и символ. Каждый герой несет свою покрышку – на ней написано имя.
По большому счету, у такого приема можно вычленить множество смыслов. Покрышка как символ нашей жизненной ноши, ведь каждый несет на своих плечах некий невидимый груз бытия. Покрышка как рок, который может прокатиться по каждому из нас… Так что зрителю предлагается самому понять, что за образ и смысл ему ближе, а может, найти и какое-то свое решение.
Идеально вписались покрышки в сцены разговоров в родительском чате. Вообще, показать на сцене, зримо отобразить весь абсурд такого общения (если вы, читатель, состояли хотя бы в одном чате такого рода, вы понимаете, о чем я) – задача не из легких. Но Павел Макаров заставил героиню буквально прыгать из покрышки в покрышку, как в безумной чехарде, и это оказалось так точно и так ярко! Гул реплик, сливающихся в нечто неразборчивое, героиня, выбивающаяся из сил в попытке выяснить в родительском чате ответ на конкретный вопрос («У кого есть контакты родителей Озода?»), и прыжки, прыжки… Они отнимают силы! Как это точно, ведь подчас на такое бессмысленное общение мы тратим и времени, и нервов куда больше, чем нужно бы…
Кажется, что бессмысленность, нелепая суета в жизни героини захлестнут ее окончательно. Но режиссер не хочет ставить в спектакле настолько унылую точку. Он завершает «Горку» на позитивной ноте, хотя и не бравурной, но все же лиричной. С надеждой на изменения. С верой в то, что жизнь Насти не покатится под горку под гнетом повседневной суеты. И что каждый зритель в зале пусть ненадолго, но задумается о том, насколько его жизнь похожа на то, что он только что увидел на сцене. И ужаснется...
Оригинал статьи:
