ИГРА МАСШТАБОВ

II Тихоокеанский международный фестиваль современной драматургии «Метадрама»

Бывают фестивали, проходящие на местах, но инициированные «центром». Взять, например, «Малые города России». Его делают профессионалы, опытные в фестивальном движении, адаптирующие идею своего фестиваля ко всякий раз разным регионам и театральным локациям. «Метадраму» придумали во Владивостоке, в Приморском театре молодежи, и это сугубо местная инициатива людей, которые фестивалей раньше не делали. И вот это их как бы незнание того, «как положено», определило своеобычное лицо «Метадрамы». Идею фестиваля выдвинула, его программу определила владивостокский драматург Виктория Костюкевич, совершенно чуждая любому официозу и политикесу, чья пьеса «Рашэн лалабай» пару лет назад обозначилась на драматургических конкурсах вроде «Ремарки» и «Первой читки». Директор Приморского краевого театра молодежи Игорь Селезнев и главный режиссер Лидия Василенко организовали и воплотили его на базе своего театра.

Год назад первый фестиваль был шит на живую нить: скромное финансирование позволило ограничиться только собственными, владивостокскими проектами.

В 2019-м появился бюджет, и организаторы подошли к программе со всей жадностью неофитов, всей амбициозностью и энергией стартаперов. Участниками стали театры Юго-Восточной Сибири, Приморского края и Дальнего Востока (Улан-Удэ, Хабаровск, Уссурийск, Комсомольск-на-Амуре), Южной Кореи и Малайзии. Также Театр молодежи выдвинул целый ряд собственных проектов при участии приглашенных режиссеров Дмитрия Волкострелова, Талгата Баталова, Виталия Дьяченко, Алексея Красного, лекции и творческие встречи, в том числе прямой эфир Ивана Вырыпаева с другого края света. Или, например, превозмогая разницу во времени, очередную постановку «Человека из Подольска» приехал посмотреть его автор, Дмитрий Данилов. Но главное — редкое бесстрашие, с каким театр ступил на территорию современной пьесы с ее табуированными мейнстримом издержками — социальной остротой, политичностью, ненормативной лексикой и проч., и проч.

Линия политического театра была представлена рабочей версией спектакля «Я еще не начинал(а) жить» знаменитой зачинательницы документального движения в России Татьяны Фроловой и ее Театра КнАМ (Комсомольск-на-Амуре). Казалось, зрителей буквально «накачивают» оппозиционностью в условиях и без того поляризованного общества. Артисты — участники спектакля и его герои, выводятся как продукт травмы, семейной или исторической, предъявляют счет государству и родителям как источнику террора. Спектакль безапелляционно констатирует образ врага, в качестве которого выступает старшее поколение — мать или отец, рифмующиеся с патерналистским образом государства.

Стратегии использования документов, доноров — не корректные, на высоком градусе эмоционального присвоения, актерского пафоса, без «ссылок» — к реальным источникам, носителям опыта. Или же работа с «донором» не достаточно аналитическая. Например, на экране интервью подростка, участвовавшего в митинге оппозиции, но снятый авторами 14-летний парень не может внятно объяснить ни свою позицию, ни мотив участия, что легко работает на фабрикуемый официальными источниками образ не ведающих, что творят, детей, загипнотизированных Навальным.

«Антитеррор». Русский драматический театр (Улан-Удэ).
Фото — А. Сокольников.

Не меньший градус социального напряжения — в «Антитерроре» по пьесе Андрея Васильева, буквально иллюстрирующем в четырех диалогах фобии, приступы паранойи, стимулированные пропагандой масс-медиа, конституирующей образы тотальной угрозы («укропы», террористы-смертники, распятые мальчики и проч.), буквально овладевшие нашим обществом 4–5 лет назад. Этот эскиз был показан на лаборатории, организованной Русским театром драмы в Улан-Удэ, несколько лет назад и возрожден режиссером Сергеем Левицким специально для фестиваля.

По эскизу видно, насколько упала температура в российском обществе. В пьесе персонажи буквально сходят с ума от страха: родители — решая, рожать или не рожать, а дети — рождаться или не рождаться. Сегодня страх если и есть, то вошел в привычку, а общество выработало противоядие к внушениям, несущимся из телевизоров. Стремительные, написанные «пулеметной очередью» диалоги героев выведены под фортепианный аккомпанемент тапера. Артисты работают через зал в почти эстрадной стендап-манере, донося нам текст как комические куплеты, а тела героев практически бьются в агонии маразма и ксенофобии.

Эскиз пьесы «Война еще не началась» Михаила Дурненкова показал Уссурийский театр драмы. Этот текст принадлежит тому же времени, что и «Антитеррор», но интонация, с какой в импрессионистичной манере суммируется образ эпохи, — совсем другая: лирическая, камерная. В пьесе нет персонажей, в отдельных эпизодах действуют голоса, мужские и женские. Режиссер Борис Бехарский не стал закреплять эти голоса за актерами. Трое участников спектакля в начале каждого эпизода вслепую вытягивали бумажки с номерами «1», «2» или «3», ситуативно адаптируя свой реальный пол и возраст к обстоятельствам, в которых действует «голос». Каждая из этих сцен — своего рода преддверье катастрофы, на пороге которой стоит растерянный, полный тревоги, ни в чем не уверенный человек. Семейный командировочный, неожиданно для себя оказавшийся в постели с незнакомцем. Жена — жертва семейного насилия, пытающаяся не попасть в ловушку нового насилия. Мужчина, потерявший ребенка и мечущийся по улицам…

Здесь тоже — концертное исполнение, произвольность, вариативность, пороговость… Потому что, например, получая в результате жеребьевки женскую роль, актер-мужчина сам оказывается в моменте мучительного преодоления своей природы, физиологии, нащупывания идентичности. То же состояние — неопределенности, смуты, потери устойчивости, дезориентации — транслировалось и зрителям.

«Рашн Лалабай». Приморский театр молодежи (Владивосток).
Фото — М. Бородина.

Мрачные подвалы, узкие рабочие коридоры театра как нельзя лучше подошли маргинальному образу 90-х, возникающему в променаде по пьесе «Рашэн лалабай» Виктории Костюкевич, где образ времени представлен как мясорубка, перемоловшая буквально всех. В лирико-эпическом тексте, действие которого происходит во Владивостоке, с узнаваемым сленгом «раёна», жизнь и взросление героя Димы происходит в присутствии Хора бабок и остраняется комментарием Рассказчика. В променаде рассказчиками выступили сами герои, толпа зрителей с трудом продиралась по узким коридорам в сопровождении бабок, этаких злобных эриний, пекущих свои пирожки из человечьего материала, чтобы в итоге выплеснуться на главную владивостокскую улицу — Ленина, где в костюмированную группу актеров, загримированных под 90-е, ненароком вписались колоритные прохожие с бутылкой пива типа «Балтика-9», мало чем отличающиеся от криминального авторитета Писи — одного из героев Диминого детства.

Своего рода путешествие мы сообща проделывали и в работе Дмитрия Волкострелова «Россия. Владивосток. Карта и территория». На подготовительной стадии Волкострелов предложил артистам Молодежного пройтись по улицам Владивостока, фиксируя на диктофон всю архитектурно-материальную среду города, всё, что они видят. Эти записи были отправлены режиссеру, с ними он работал в удалении.

На экране увеличенная гугл-карта России, загружающаяся в онлайновом режиме. Волкострелов, расположившийся за пультом оператора, «выходит» из Москвы; стрелка медленно ползет по экрану с Запада на Восток Транссибирской магистралью, минуя «пустынные» территории и иногда задерживаясь в крупных городах, рассматривая «с высоты» все эти улицы Ленина и проспекты Маркса. Проходит 20 минут, кажется, что далеко уже «отъехали», но нет, это только еще Казань, до Урала не близко. А вот огромное водное пространство. Напрягаешься — неужели океан? Но нет, пока только Байкал. Волнуешься, как воспримут владивостокцы «безобразное» искусство. Но нет, зал реагирует эмпатически. Когда стрелка достигает Уссурийска, зрители кричат и хлопают («финал близко!»), вознаграждая аплодисментами путешественника, да и самих себя за терпение.

«Россия. Владивосток. Карта и территория». Приморский театр молодежи (Владивосток).
Фото — А. Сокольников.

Спектакль идет час, и проходит он непросто: пространственная характеристика 9228 км и 200 м — переводится во временную. И за это время ты успеваешь физически почувствовать пространство, территорию, ее мучительную величину, несоразмерность человеку.

На сцене в то же самое время артисты вытаскивают порезанные в тонкие полоски бумаги и перемешанные расшифровки своих записей. Фрагменты перетасованы, соединены с фрагментами романа Уэльбека «Карта и территория». Когда артисты наугад, один за другим вытаскивают их из бумажной кучи и зачитывают, возникает своя комбинаторика текстов, своя последовательность, и как итог — новая фантастическая карта местности.

Работа играет масштабами, крупным и общим планами, видимым и невидимым, маршруты — что из Москвы во Владивосток, что городские — присваиваются и индивидуализируются, нечеловеческое пространство очеловечивается.

Виталий Дьяченко представил эскиз по «Анне Франк» Аси Волошиной, очень подробный, даже чересчур. Зрителей провели закоулками театра и вывели в зрительный зал прямо через сцену, тем самым «потайным» путем, каким попадают на сцену актеры, и тем самым, каким попадают в свое убежище персонажи эскиза. В нем есть рассказчик, не столько комментирующий то, что творится с семьей Анны, сколько обладающий знанием «свыше» — что происходит в то время, как две семьи заперты, изолированы в складском помещении, знанием, «что будет», масштабов исторической трагедии.

Не знаю, что точно произошло, но здесь игра масштабами не задалась. Историческую перспективу проложить не удалось: возможно, причина тому уход артистов в подробности, в характерность, суета, навязчивость крупных планов и желание каждого выступить «солистом», продемонстрировать себя в очень тесном камерном пространстве, где, кажется, говорить можно только шепотом, а передвигаться на цыпочках.

Талгат Баталов сделал эскиз «Человека из Подольска» Дмитрия Данилова, постановкам которого, кажется, уже потерян счет. Что не очень объяснимо, потому что острый текст этой интеллектуальной драмы социального абсурда, на мой взгляд, самодостаточен. Впрочем, эскиз показал, что в труппе Молодежного есть артисты, способные работать в точной, сдержанной и ироничной манере. Он прошел на большой сцене театра, где в подробностях была создана обстановка казенного помещения с его тухлой зеленью стен и обезьянником, где по-обезьяньи глумливо, чуть ли не карабкаясь по проволочным стенам, Человек из Мытищ упивается мучениями другого. Из особенностей: задержанный Николай, Человек из Подольска, настолько инфантилен, эгоистичен и равнодушен, что невольно возникает мысль, что, возможно, он заслужил насилие, школу «знай и люби свой край», которой его подвергают интеллектуальные «господа полицейские»?

«Солнечная линия». Приморский театр молодежи (Владивосток).
Фото — А. Сокольников.

И, наконец, «Солнечная линия» Ивана Вырыпаева в постановке Алексея Красного. Режиссер не прошел искушение жизнеподобием и человечностью. Диалог Барбары и Вернера разыграли на большой сцене — в интерьерах репертуарного спектакля «Шум за сценой», довольно-таки приблизительно имитирующих «жизнь», что вообще-то не бессмысленно, так как и пьеса только имитирует канон бродвейской семейной комедии. Актеры выступили исполнителями межчеловеческих отношений, но мимо них прошла искусственная природа диалога, его почти геометрическая выверенность, механизм сцепления реплик, выводящий героев на новый этап самоосознавания.

А после представленного зрителям эскиза на связь с постановочной группой, гостями, участниками фестиваля вышел по скайпу сам Иван Вырыпаев, чтобы рассказать о том, почему он смотрит сериалы, о том, что спектакль должен продаваться, экспертное мнение не должно влиять на зрителя, а законы драматургии нисколько не изменились со времен Софокла.

Любой фестиваль — искусство создавания каналов и связей разного уровня, горизонтальных и вертикальных: актер — режиссер; драматург — зритель; театровед — актер. Связей, помогающих преодолеть то несоразмерное человеку пространство, в котором нам приходится жить, работать, общаться. «Метадрама», самим своим названием формулирующая состояние «между», состояние переходности и превозможения, помогла состояться самым разным встречам.

ТАТЬЯНА ДЖУРОВА